Неточные совпадения
Правдин. Я
родился в Москве, ежели вам то знать надобно, а
деревни мои
в здешнем наместничестве.
Если Цезарь находил, что лучше быть первым
в деревне, чем вторым
в Риме, то Артур Грэй мог не завидовать Цезарю
в отношении его мудрого желания. Он
родился капитаном, хотел быть им и стал им.
Анна Сергеевна Одинцова
родилась от Сергея Николаевича Локтева, известного красавца, афериста и игрока, который, продержавшись и прошумев лет пятнадцать
в Петербурге и
в Москве, кончил тем, что проигрался
в прах и принужден был поселиться
в деревне, где, впрочем, скоро умер, оставив крошечное состояние двум своим дочерям, Анне — двадцати и Катерине — двенадцати лет.
Он женился на ней, как только минул срок траура, и, покинув министерство уделов, куда по протекции отец его записал, блаженствовал со своею Машей сперва на даче около Лесного института, потом
в городе,
в маленькой и хорошенькой квартире, с чистою лестницей и холодноватою гостиной, наконец —
в деревне, где он поселился окончательно и где у него
в скором времени
родился сын Аркадий.
Их всех связывала одна общая симпатия, одна память о чистой, как хрусталь, душе покойника. Они упрашивали ее ехать с ними
в деревню, жить вместе, подле Андрюши — она твердила одно: «Где
родились, жили век, тут надо и умереть».
«Но что же делать? Всегда так. Так это было с Шенбоком и гувернанткой, про которую он рассказывал, так это было с дядей Гришей, так это было с отцом, когда он жил
в деревне и у него
родился от крестьянки тот незаконный сын Митенька, который и теперь еще жив. А если все так делают, то, стало быть, так и надо». Так утешал он себя, но никак не мог утешиться. Воспоминание это жгло его совесть.
Когда отец умер, Чарльз захотел возвратиться
в Россию, потому что,
родившись и прожив до 20 лет
в деревне Тамбовской губернии, чувствовал себя русским.
Петр Кирилыч
родился в сороковых годах
в деревне бывшего Углицкого уезда. Десятилетним мальчиком был привезен
в Москву и определен
в трактир Егорова половым.
При таковом заведении неудивительно, что земледелие
в деревне г. некто было
в цветущем состоянии. Когда у всех худой был урожай, у него
родился хлеб сам-четверт; когда у других хороший был урожай, то у него приходил хлеб сам-десять и более.
В недолгом времени к двумстам душам он еще купил двести жертв своему корыстолюбию; и поступая с сими равно, как и с первыми, год от году умножал свое имение, усугубляя число стенящих на его нивах. Теперь он считает их уже тысячами и славится как знаменитый земледелец.
В подарок жене его выковал дед
Из собственной цепи когда-то…
_____
Родилась я, милые внуки мои,
Под Киевом,
в тихой
деревне...
Как цветок из семени, занесенного вихрем на чуждую почву, — она как-то неожиданно для рассеянного Семена Афанасьевича
родилась в швейцарском отеле, первые годы жизни провела за границей, потом попала
в отель на Малой Морской, откуда ее мать вынесли
в белом гробу, чтобы увезти на кладбище
в деревню.
В это десятилетие у них
родились сын и дочь, и они начали тяжелеть не по дням, а по часам; одеваться не хотелось им больше, и они начали делаться домоседами, и не знаю, как и для чего, а полагаю — больше для всесовершеннейшего покоя решились ехать на житье
в деревню.
Так, вероятно,
родилась удочка; почти такова она и теперь
в деревнях у крестьянских мальчишек: загнутый крючком гвоздь без шляпки, крючок из проволоки или булавки, привязанный на нитку, с камешком вместо грузила и палочкою сухого дерева или камыша вместо наплавка… ведь это почти удочка дикаря.
Так говорят не только люди, которые, по несчастию,
родились и выросли безвыездно
в городе, под влиянием искусственных понятий и направлений, никогда не живали
в деревне, никогда не слыхивали о простых склонностях сельских жителей и почти не имеют никакого понятия об охотах; нет, так говорят сами охотники — только до других родов охоты.
Но вид
деревни,
в которой старушка
родилась и провела свою молодость вплоть до замужества, соблазнил ее: она вошла на улицу.
Патрикей был лет на двадцать старше бабушки, а Ольга Федотовна лет на восемь ее моложе. Она
родилась на дворне
в Протозанове и девчонкою была отвезена
в Москву, где училась
в модном магазине. Когда бабушка проезжала с мужем после свадьбы из
деревни в Петербург, ей сделали
в этом магазине платья. Ольга Федотовна бегала к бабушке «с примеркой» и, понравившись княгине за свою миловидность, была взята ею
в Петербург.
Надобно вспомнить, что мать моя
родилась и выросла
в городе, и всякая
деревня казалась бы ей скучною.
— Это, сударь, кто доктором слывет, действительно так: а кто по-простонародью простыми травками да муравками пользует, так у нас и отроду-родясь про эти дипломы не слыхано. Этак во всякой
деревне и барыне и бабке, которая дает больному лекарствица, какого знает, надо диплом иметь? Что это вы, сударь! Пока человек лекаря с дипломом-то сыщет, его уж и
в поминанье запишут. Мы впросте помогаем, чем умеем, и только; вот и все наши дипломы.
Замечательно, что я
родился и вырос
в деревне.
Мне грустно, чувство одиночества и отчужденности от этих людей скипается
в груди тяжким комом.
В грязные окна бьется вьюга — холодно на улице! Я уже видал таких людей, как эти, и немного понимаю их, — знаю я, что почти каждый переживает мучительный и неизбежный перелом души:
родилась она и тихо выросла
в деревне, а теперь город сотнями маленьких молоточков ковал на свой лад эту мягкую, податливую душу, расширяя и суживая ее.
В одном богатом селении, весьма значительном по количеству земли и числу душ,
в грязной, смрадной избе на скотном дворе у скотницы
родилась дочь. Это обстоятельство,
в сущности весьма незначительное, имело, однако, следствием то, что больная и хилая родильница, не быв
в состоянии вынести мучений, а может быть, и просто от недостатка бабки (что очень часто случается
в деревнях), испустила последний вздох вскоре после первого крика своей малютки.
Половину их, молодых, брали из
деревни; остальные —
родились уже
в дворне.
Я
родился через шесть лет после освобождения крестьян, — значит, крепостного права не застал. Но когда вспоминаю
деревню в мои детские годы, мне начинает казаться, что я жил еще во время крепостного права. Весь дух его целиком еще стоял вокруг.
— Это ты не гоноши… Я — русак.
В деревне родился… стало, нечего меня русскому-то духу обучать… А вы очень не тянитесь… за барами, которые… кричат-то много… Он, говорит, западник… Мы не того направления. Вы оба о том лучше думайте, чтоб кур не смешить да стоящим людям поперек дороги не становиться, так-то!
Деревню,
в которой провел я первые годы моего детства и которую описываю, называли Красное сельцо. Часто говаривали
в ней о Коломне, и потому заключаю, что она была неподалеку от этого города. Не знаю, там ли я
родился, но там, или близко этих мест, хотел бы я умереть.
Недели три тому назад Кукушкин встретился на базаре с одним земляком, который, рассказав все новости
деревни Собакиной, погрузил его
в заколдованный мир деревенских интересов — заколдованный, потому что и
родился, и жил Кукушкин, и взят был из
деревни — все по щучьему веленью.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом
в отцовскую
деревню,
в которой он
родился и провел свое детство.
Когда
родились дочери, каждой было назначено по 300 душ
в приданое; но одна из этих
деревень была уж продана, а другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно.